Мистический остров Хоккайдо

Текст и фото: Сергей Чумичев

Оригинал здесь

Да просыпятся на вас снега Хоккайдо!

Почему сразу снега? Потому что снега на Хоккайдо – самое главное, самое страшное, самое экзотическое, самое обильное, - в общем случае, самое-самое исконно-хокайдоское. Так что и начинать надо с них (про овец – потом). В самом деле, остров Хоккайдо – это одно из самых снежных мест на Земле. Здесь на отдельных участках за зиму накапливается до 10 м (прописью: десяти метров) снега, больше только на востоке Камчатки или в Патагонии (там бывает и за 12 метров). Выпадает, в среднем от 50 см до метра за зиму, но в гористых местностях на юго-западе и в центральной части острова, за счет метелей выпавший снег переотлагается на новом месте, и вырастают монументальные сугробы, сразу вызывающие в памяти знаменитый сюжет Распэ.

Город Саппоро, административный центр единственного в Японии губернаторства, не далеко, в общем, ушел от горных районов, хоть и расположен на равнине – сугробы вырастают дай боже, вот только не по вине метелей, а, в основном, как результат снегоуборочных работ. Поскольку снег зимой идет почти каждый день (ну, чтобы не преувеличивать – в 75% от всего количества зимних дней), и обильный притом, то если его не убирать, город задохнется и вымрет. Напрочь заметает дороги, двери, машины – все, что только можно замести.

На этот случай городская администрация держит армию снегоуборочных монстров – их как правило выпускают на охоту глубокой ночью, и если засидеться на работе, можно получить изрядную порцию острых ощущений, возвращаясь часа в два домой.

Представьте себе этот сюр: пустые, засыпанные сухим молоком, заспанные ночные улицы, все кругом светится пятнами фонарей и поблескивает гранями кристаллов, по-мультипликационному медленно падают огромные пушистые снежинки – и вдруг из-за какого-нибудь угла с ужасающим ревом, лязгом, скрежетом выползает – окруженное облаком белой пыли – огромадное чудовище – циклоп, хищно озирающий лабиринты переулков единственным глазом яркой желтой мигалки. Он - размером с двухэтажный дом, идет – и трясется земля; раскинув лапы и опустив долу разверстую пасть, монстр пожирает все, что попадается на пути, а отработанную стружку, снежный жмых, сплевывает побоку, вдоль тротуаров. Едва удается, храбрясь, миновать одного, как в следующем переулке появляется второй, а дальше третий, а вон там и четвертый на подходе – да их тут тысячи! Тебя охватывает паника, и ты, узкими тропками меж домов, куда циклопу уж никак не протиснуться, огородами, пробираешься к своему жилищу, в одну секунду вбегаешь по лестнице, влетаешь в квартиру и запираешь двери на все засовы. Но даже дома, сквозь плотно задернутые шторы пробивается мигание их зловещих глаз и грохот стальных челюстей по бордюрам!

А на следующее утро, отправляясь на работу, выходишь из подъезда на залитую солнцем улицу, на тротуар – и не видишь проезжей части, потому как ее отделяет от тебя сугроб высотой в человеческий рост – он тянется от светофора до светофора, как щиты звукоизоляции на скоростной магистрали, и если вы страдаете клаустрофобией, это очень сильно действует на нервы.

Такие вот они – снега Хоккайдо, снега Саппоро…

О существовании города Саппоро, по большому счету, человечество узнало от Харуки Мураками. До того, как мир познакомился с «Охотой на овец» и «Дэнс, дэнс, дэнс», центр губернаторства Хоккайдо воспринимался в основном как богом забытая спортивная деревенька где-то в японских сопках, в которой в тысяча девятьсот мохнатом году в рамках зимних олимпийских игр состязались лыжники и прыгуны с трамплинов. Больше об этом городе простому западному человеку не было известно ничего. Зато теперь он знает, что Саппоро – это раскинувшийся на широкой равнине двухмиллионный мегаполис, улицы в котором пересекаются только под прямым углом и ориентированы по сторонам света; знает, что здесь все время идет снег и дует ветер; знает, что в Саппоро находится отель «Дельфин», и в этом отеле на несуществующем этаже живет Человек-Овца.

Однако, так же, как в действительности не существует Человека-Овцы, этажа, на котором он живет, да и самого отеля «Дельфин» – так же не существует и города Саппоро. Вернее, он существует – но как-то не так, неправильно существует. Город есть, но в то же время его как будто и нет. В некотором смысле я бы стал говорить о Саппоро, как о городе на пороге врат в потустороннее, типа Праги в Европе (и если название Праги произошло от славянского «порог», то Саппоро странно созвучно со словом «запорожье» :-) Казалось бы, причем здесь потустороннее? Ведь город был основан совсем недавно – в 1867 году, в период реставрации Мейдзи, за два года до того, как остров Хоккайдо официально стал частью Японии. Однако, за прошедшие с этого момента сто сорок с небольшим лет он успел накопить приличный метафизический потенциал. Думаю, связано это с главной характерной особенностью города – его исторической и пространственной внеположностью по отношению ко всей остальной Японии (чем обусловлено отсутствие здесь традиционно японского исторического колорита) – и в то же время, сущностной – несмотря ни на что – «японскостью» Саппоро.

Вплоть до середины прошлого века большая часть Хоккайдо была неосвоена и представляла собой дикий, нетронутый, суровый и в чем-то даже враждебный человеку остров грозной северной природы: дремучие черные леса, непроходимые топи, тоскливые холмистые равнины, мрачные громады скал и низкое серое небо – вот типичный хоккайдоский пейзаж того времени. В позапрошлом веке сюда были оттеснены с Хонсю последние уцелевшие племена айнов, но в ходе освоения этих земель в ХХ веке пришлое японское население практически полностью их ассимилировало. Следами айнской эпохи остались непонятные для самих японцев названия на карте, в том числе и название Саппоро, а также пара культурных резерваций, где немногочисленные потомки айнов демонстрируют туристам аутентичный быт.

С начала активного послевоенного экономического роста Японии стал быстрыми темпами осваиваться и остров Хоккайдо. Саппоро достаточно скоро превратился в один из крупнейших городов страны. Обширные равнины начали интенсивно использовать в сельском хозяйстве, через весь остров были протянуты хайвеи и ветки железных дорог; стали доступны для туристического паломничества различные природные достопримечательности, как то горные курорты, термальные источники, живописные луга, пастбища и морские бухты, гнездовья знаменитых японских журавлей и даже экзотический зимний аттракцион под названием «плавучие льды и торосы Охотского моря»; широкое развитие получила инфраструктура горнолыжного туризма.

Но вместе с тем – а может и вопреки всему этому – местная действительность оставляет по себе чувство какой-то дисгармонии, чувство одновременного звучания двух тем в разных тональностях и с разным темпом, чувство искусственности и нереальности, зыбкости окружающего мира. Кто-то взял призрачную матрицу японской цивилизации, из которой выпотрошено все реальное содержание, и как сетку набросил ее на пустынный, недружелюбный остров. И подобно тому, как попавший в рыбацкий невод тунец мечется, рвется на свободу, – так и сквозь эту сеть тут и там вылезает наружу щетинистый скелет гор, корявые голые березы на болотах печально протягивают в ее дыры свои тонкие пальцы, и древние, первобытные духи кружат над пустынными городами стаями огромных черных ворон, словно пытаясь прогнать человека с не предназначенных для него мест.

Иностранцы, посещающие Японию, редко доезжают до Хоккайдо – и зря, потому что здесь действительно есть на что посмотреть.

Даже если не брать в расчет традиционные объекты туристического внимания, такие как Башня с часами и памятник основателю университета Хоккайдо доктору Кларку в Саппоро, старые портовые склады в Отару или православный храм в Хакодате, которые сами по себе – вне культурного контекста – являются сооружениями, в общем-то, маловыдающимися, – остается огромное множество мест, которые посетить действительно стоит хотя бы просто потому, что такого больше нет нигде. В этих местах хоккайдоская сюрреалистичность проявляется лучше всего. Скажу более. На мой взгляд – НАСТОЯЩАЯ ЯПОНИЯ – это только и исключительно Хоккайдо. Именно вот эта внеположность Хоккайдо по отношению к официально-культурному контексту "Старой Японии", ко всем этим ориентированным на туристов "рюшечкам", самурайским побасенкам, внеисторичность его, позволяет увидеть Японию без накипи, без развеселой мишуры и масок – Японию как она есть. Еще не до конца обжитый (здесь есть места, где не ступала нога человека!) остров представляется мне своего рода страноведческим скальпелем, который как будто делает разрез на теле японской цивилизации и приглашает нас заглянуть туда. Наверное, такие места есть в каждой стране. Вот для Японии такое место – Хоккайдо.

Нет, я не спорю – Киото, Нара, Камакура, разумеется, бесконечно милы, и я их тоже очень люблю... НО! Понять ДУХ Японии, imho, можно только тогда, когда вы наблюдаете ее не на императорском приеме, при всем параде и регалиях, с официальной маской на лице и проч., но когда после бурной ночи она утром в халате и бигудях, с разводами под глазами, подает вам кофий.

10 вещей, которые вы обязаны сделать на Хоккайдо:

1. Напиться в стельку в квартале Сусукино

2. Попробовать знаменитый Саппоро-рамен

3. Долго блуждать по ночному Саппоро и встретить рассвет в районе Kita 18jo в состоянии абсолютной эйфории

4. Найти отель "Дельфин" и город Дзюнитаки

5. Подняться на пик Асахи и увидеть с одной стороны Японское море, а с другой – Тихий океан

6. Съездить в Вакканай и разглядеть на горизонте Сахалин

7. Попасть в богом забытую рыбацкую деревеньку на берегу Охотского моря и съесть самые вкусные в мире суси

8. Проехать по мосту в Муроране

9. Поговорить с ветром на мысе Эримо Мисаки

10. Увидеть настоящий хоккайдоский снегопад...