Перл-Харбор: эксгумация призраков
Как президент США заставил Японию напасть на свою страну
"...общественное мнение не знает истории."
Рузвельт - Сталину, Тегеран, 1.12.1943
Нетрадиционный взгляд на причины Тихоокеанской войны. Историк Юрий Бандура исследует обстоятельства, приведшие к ее началу, и приходит к неоднозначным заключениям. В работе использованы новые источники. Публикуется впервые (с сокращениями).
Глава 1. Миф о японском коварстве
о вступлении в войну с Японией
7 декабря 1941 года, едва получив весть о нападении японцев на Перл-Харбор, государственный секретарь Соединенных Штатов Корделл Халл в своем радиообращении к согражданам просветил американцев: «В то самое время, когда представители японского правительства [на переговорах, начатых] по его же собственной инициативе, обсуждали с представителями нашего правительства принципы и условия [обеспечения] мира, вооруженные силы Японии вели подготовку и сосредотачивались в различных стратегических пунктах для перехода к осуществлению новых нападений и новых агрессий против стран и народов, с которыми Япония якобы находилась в состоянии мира, включая и Соединенные Штаты... Теперь уже всему миру ясно, что последние заявления Японии о ее стремлении к миру были постыдной ложью и обманом».
На следующий же день, 8 декабря, такая трактовка окончательно обрела статус официальной версии. Обращаясь к Конгрессу, президент Рузвельт заявил: «…расстояние, отделяющее Гавайи от Японии, делает очевидным, что нападение было спланировано за много дней или даже недель до того. И все это время японское правительство намеренно использовало для обмана Соединенных Штатов лживые заявления и выражения надежд на сохранение мира».
9 декабря Рузвельт в радиообращении к согражданам усилил тезис: «Могу с полной уверенностью утверждать, что ни один американец ни сегодня, ни тысячу лет спустя не сможет испытывать никаких чувств, кроме гордости за наше долготерпение и наши усилия на протяжении всех последних лет, направленные на обеспечение мира на Тихом океане на условиях, которые были бы справедливыми и почетными для любой страны. Большой или малой. И ни один честный человек ни сегодня, ни тысячу лет спустя не сможет подавить в себе чувства возмущения и ужаса, вызываемые вероломством, совершенным японскими военными диктаторами под сенью знамени мира, принесенного к нам их послами».
Тезис о беспримерном коварстве дальневосточной империи, запущенный в оборот Белым Домом в конце 41-го, получил уже после войны - в 1946 году благословение Конгресса Соединенных Штатов Америки. Завершив продолжавшееся шесть месяцев расследование, созданная специально для этой цели комиссия Конгресса поставила на версии о коварстве "самураев ХХ века" печать парламентского одобрения: нападение на Перл-Харбор было признано "Пирровой победой" японских милитаристов, причем одержана эта "победа" была «благодаря неожиданности, коварству и обману». «История, - объявлял отчетный доклад о работе комиссии, - будет по справедливости возлагать вину за Перл-Харбор на милитаристскую клику, господствовавшую в те времена над народом Японии».
Этому вердикту, вынесенному высшими органами законодательной и исполнительной власти Соединенных Штатов и запущенному в исторический оборот, была суждена долгая жизнь. Спустя десятилетия после событий, в 1981 году один из популярнейших исследователей трагедии Перл-Харбора Г. Прэйндж формулировал жестко и однозначно: «Японцы определенно не нуждались в том, чтобы Вашингтон подталкивал их к военным действиям. Они и не имели намерений поступать иным образом…, поскольку [еще 26 ноября]… оперативное соединение [японского флота под командованием адмирала] Нагумо отправилось из залива Хитокаппу [у острова Итуруп Курильской гряды] к позициям, с которых должно было совершить свой первый выстрел».
Действительно, фактов, работающих на тезис о коварстве и вероломстве японцев, более чем достаточно для вынесения обвинительного приговора.
Начать с того, что военно-морской флот Японии стал выдвигаться к Гавайским островам даже не 26 ноября, а еще за две недели до того: 11 ноября из Японии вышло соединение в составе одного легкого крейсера и тридцати подводных лодок. Им поручалось после промежуточной остановки для дозаправки и пополнения запасов на атолле Кваджелейн в группе Маршалловых островов выйти на исходные позиции близ Гавайских островов, вести там наблюдение за оперативной обстановкой, а позже и принять участие в операции – если она все же состоится. 15 ноября с погрузки на десантные суда и транспорты продовольствия, воды и топлива, достаточных для обеспечения войск на них на протяжении 24 суток, началась подготовка к сосредоточению и развертыванию сил армии южного направления, в задачи которой входило ведение операций в Юго-Восточной Азии. А 17 ноября с баз на Японских островах начали скрытно перемещаться в залив Хитокаппу основные силы оперативного соединения, которому предстояло нанести удар по Перл-Харбору…
Империя, таким образом, действительно начала практическую подготовку к широкомасштабной агрессии еще почти за месяц до Перл-Харбора, когда завершающий этап японо-американских переговоров только начинался. Переговоры об урегулировании противоречий между двумя тихоокеанскими державами проходили в Вашингтоне с апреля 1941 года. Их суть и содержание мы еще рассмотрим в подробностях, пока же заострим внимание на обстоятельствах подготовки к войне. А главным образом – на вопросе о том, действительно ли Япония с самого начала сделала этот выбор, прикрыв его фиговым листком дипломатии.
Намерения использовать переговоры с Вашингтоном в качестве "дымовой завесы" и впрямь бродили в Токио по коридорам власти. Командование вооруженных сил Японии еще летом 1941 года пришло к убеждению, что они ни к чему не приведут. В начале августа 1941 года, когда глава японского правительства Коноэ предложил попытаться разрешить разногласия с США на прямых переговорах с Рузвельтом, занимавший в то время в его правительстве пост министра сухопутной армии генерал Тодзио высказал мнение, что шансов на успех таких переговоров приблизительно 20 против 80.
Возвести переговоры на высший уровень так и не удалось, и они были оставлены на попечение дипломатических ведомств. К ноябрю оценка стала еще более пессимистичной. И сам генерал Тодзио, занявший в середине октября пост премьер-министра, и начальник генерального штаба сухопутной армии Сугияма были единого мнения: шансов на успех переговоров практически не осталось, тратить на них время означало стремительно подрывать стратегические позиции империи, и без того ненадежные. Сугияма пришел к выводу: если уж и продолжать диалог, то только для создания дымовой завесы над приготовлениями к войне. И утром 1 ноября заявил премьер-министру Тодзио:
«Командование полагает, что [даже в случае принятия японских предложений] США не будут честно выполнять свои обязательства в полном объеме… Мы не исключаем, что дипломатический компромисс [с Японией] может быть не более чем одним из методов военной политики Соединенных Штатов… Поэтому командование настаивает на отказе от [дипломатического] урегулирования отношений с США и на принятии решения о вступлении в войну… Дипломатию нужно использовать в целях обретения выгод для проведения операций.»
Однако Тодзио с таким подходом не вполне согласился: «Разумеется, рассмотреть вопрос об использовании дипломатии в качестве инструмента [для подготовки к проведению] военных операций можно. Но как глава правительства я не могу рекомендовать применение дипломатии, основанной на обмане. Если у командования есть уверенность, что оно сможет убедить других членов Совета связи в такой необходимости, я возражать не буду.»
Не получив поддержки от коллеги по армейской службе, возглавлявшего к тому же и кабинет министров, начальник генштаба был вынужден отступить. Шансов настоять на принятии решения, требовавшего единогласия членов Совета связи ставки и правительства, у Сугиямы практически не имелось: против его подхода были и министр иностранных дел Того, и министр финансов Кая, и военно-морской министр Симада. Против был и сам император. В результате после трудных дебатов, продолжавшихся 14 часов, Совет связи принял компромиссное решение, устраивавшее обе стороны: начинать форсированную подготовку к войне, продолжая одновременно и вашингтонские переговоры.
Подводя итоги заседанию Совета связи, премьер-министр Тодзио со всей определенностью заявил: «Поскольку у переговоров почти нет никакой перспективы, военное командование, естественно, полагает, что следует заниматься только оперативной стороной [вопроса]. Если, однако, считать, что тем или иным образом переговоры все же могут завершиться успехом, их следует продолжать, даже соглашаясь с некоторыми ограничениями на свободу [в подготовке к проведению военных] операций. На сегодняшнем заседании речь о незамедлительном провозглашении решимости начинать войну не идет. Речь идет о двуедином курсе, опирающемся одновременно на дипломатическое и оперативное основания. На мой взгляд, у переговоров еще есть некоторые шансы на успех».
Таким образом, несмотря на практически свершившийся провал переговоров с США, никаких окончательных решений ни «о войне», ни «в пользу войны» даже на тот момент (напомним – 1 ноября 1941 года) еще принято не было. Более того, его принятие отложили на целый месяц.
5 ноября 1941 года, всего за 32 дня до Перл-Харбора, Императорский совет утвердил программу государственной политики, основные положения которой сводились к следующему.
1.Министерству иностранных дел Японии поручалось предпринять последнюю попытку мирного разрешения японо-американских противоречий.
2. Если до полуночи 30 ноября 1941 года по токийскому времени переговоры с Вашингтоном ни к каким результатам не приведут, Императорский совет должен будет в последний раз вернуться к вопросу о войне и мире и без промедления принять окончательное решение, начинать ли войну против Соединенных Штатов и их неформальных союзников – Великобритании и Голландии - или отказаться от нее. Предусматривалось также, что если на императорском ареопаге чаша весов склонится в пользу войны, военные действия должны будут начаться в первой же декаде декабря.
3. Поскольку шансы на успех переговоров с Вашингтоном расценивались в Токио как близкие к нулевым, и, следовательно, война в ближайшем же будущем по воле Токио могла стать реальностью, командованию вооруженных сил империи было дано разрешение параллельно с переговорами проводить всю необходимую подготовку по сосредоточению и развертыванию сил армии и флота для перехода в наступление на всех потенциальных театрах военных действий – от Малаккского полуострова на западе до Перл-Харбора на востоке, по гигантской дуге протяженностью около 12 тысяч километров.
4. Было решено, однако, что если до 30 ноября 1941 года на переговорах с Вашингтоном удастся достичь взаимоприемлемых договоренностей, то все приготовления вооруженных сил империи к схватке будут свернуты, и вооруженные силы Японии, уже изготовившиеся для наступательных операций, будут возвращены к местам исходной дислокации.
В приложении к решению Императорского совета от 5 ноября предусматривалось предложение Соединенным Штатам двух пакетов условий, принятие которых Вашингтоном сохранило бы мир на Тихом океане.
Первый из них – "проект А" - содержал в себе варианты так называемого "всеобъемлющего урегулирования" японо-американских отношений, которое обсуждалось на японо-американских переговорах еще с апреля 1941 года. С предоставления американцам этого проекта и было решено начать последний бросок к выбору между войной и миром. Поскольку шансы на успех переговоров признавались минимальными, было решено: если и как только Вашингтон отвергнет "проект А", сразу же передать Халлу в качестве последнего слова Японии другой вариант - "проект Б". Им предусматривалось разрешение проблем, имевших для империи, как считали творцы японской политики, исключительно приоритетное значение, с предложением американской стороне равноценных, по их же мнению, уступок по спорным вопросам.
Об этом решении во всей Японии знали лишь 14 представителей военно-политической верхушки, включая императора Хирохито. Из них лишь император и представители военных ведомств знали о готовившейся операции по нападению на Перл-Харбор. Естественно, за пределами Японской империи в начале ноября не было ничего известно ни о самом решении Императорского совета, ни тем более о подготовке военной операции.
Чтобы подкрепить нажим на американцев усилиями профессиональных дипломатов, было решено срочно направить в Вашингтон на помощь послу в США адмиралу Номуре бывшего посла Японии в Берлине С. Курусу, чья подпись стояла под германо-итало-японским пактом сентября 1940 г. Перед отъездом 6 ноября из Токио он встретился с Тодзио. Премьер дал следующую установку: «Соединенные Штаты едва ли настроены на войну во что бы то ни стало. Перспективы на переговорах составляют 30 успеха : 70 провала. Нужно поспособствовать их успешному завершению».
Такой была позиция Токио в начале ноября. Всего за месяц до Перл-Харбора Япония, даже уже начиная разворачивать подготовку своих вооруженных сил к войне с Соединенны-ми Штатами и их неформальными союзниками, еще не считала столкновение абсолютно неизбежным и пыталась избежать его. Что и было зафиксировано решением Императорского совета 5 ноября: «Если переговоры с Соединенными Штатами увенчаются успехом до 00.00 часов 1 декабря, применение вооруженных сил не состоится». Курс на избежание войны в случае успеха на переговорах с США, таким образом, был возведен в ранг высшей государственной политики на основании консенсуса всех ветвей высшей исполнительной власти империи.
Что же касается «второй части» решений Императорского совета, то армия и флот без проволочек приступили к их осуществлению. Уже 5 ноября император утвердил заблаговременно подготовленные оперативные планы командования по операциям на южном направлении и проект приказа о подготовке к этим операциям.
Этими документами планировалось формирование группы армий для южного направления, главнокомандующим которой назначался генерал армии граф Тэраути. Под его командование передавались 14-я армия (для операций по овладению Филиппинами), 15-я армия (вступление в Таиланд с последующими обеспечением там правопорядка и подготовкой к операции по овладению Бирмой), 16-я армия (операции по захвату нидерландской Ост-Индии), 25-я армия (овладение Малаккским полуостровом), а также ряд формирований для решения вспомогательных задач. Под непосредственным командованием Ставки создавалось соединение для захватов американского острова Гуам и имевшего стратегическое значение порта Рабаул на северной оконечности острова Новая Британия (в составе островов Папуа – Новая Гвинея). Операция по овладению Гонконгом поручалась частям, входившим в состав действовавшей в Китае экспедиционной армии. Завершение формирования оперативной группы армий южного направления предписывалось завершить к полуночи 15 ноября. Всего для этих операций выделялось около 460 тысяч штыков (приблизительно 20 процентов штатного состава сухопутной армии) и около 600 боевых самолетов (приблизительно 40 процентов армейской авиации).
5 же ноября император как верховный главнокомандующий отдал приказ командующему объединенным флотом адмиралу Ямамото обеспечить подготовку флота к военным действиям против Соединенных Штатов, Великобритании и Голландии, которые империя может начать в первой декаде декабря. Одновременно Хирохито утвердил и проведение гавайской операции. На основании этих указаний 7 ноября Ямамото отдал приказ по подготовке к операциям, указав, что "днем Х" устанавливается 8 декабря (по токийскому времени; по вашингтонскому - 7 декабря).
Таким образом, к концу первой недели ноября определились два взаимосвязанных направления действий империи - дипломатическое и военное. При этом приоритет все еще отдавался дипломатии, начало военных действий ставилось в зависимость от исхода дипломатических баталий.
Об этом свидетельствует и содержание директив, спускавшихся в войска от верховного командования. 6 ноября начальник генерального штаба сухопутной армии Сугияма направил командующему армиями южного направления генералу Тэраути уведомление:
«1. …решение о готовности начать войну против Соединенных Штатов, Англии и Голландии означает применение силы лишь в том случае, если проходящие в настоящее время переговоры с Соединенными Штатами ни к чему не приведут. Если они увенчаются успехом, то применение вооруженных сил, естественно, не состоится.
2. Подготовку к операциям по овладению важными для нас территориями на южном направлении, которые могут быть начаты только по соответствующему приказу Его Императорского Величества, следует проводить независимо от того, как будут проходить сами японо-американские переговоры. Если в процессе подготовки к этим операциям наши войска подвергнутся нападению вооруженных сил Соединенных Штатов, Англии или Голландии, то в целях самообороны вы, разумеется, будете вправе дать им отпор. При этом, однако, следует уделять максимальное внимание урегулированию подобных конфликтов как локальных, не допуская преждевременного начала боевых действий [в масштабах войны, предусмотренных оперативными планами]».
Подготовка к операциям шла тем временем своим чередом. 11 ноября императорский флот сделал первый шаг к Перл-Харбору: курс на Гавайские острова взяла эскадра в составе одного легкого крейсера и тридцати подводных лодок. А с 16 ноября командование группы армий южного направления приступило к постепенному скрытному сосредоточению и развертыванию вверенных ему сил на направлениях, выделенных им для ударов.
Так военная пружина империи начала разжиматься, устремляясь к 8 декабря 1941 года. Перемещения войск, осуществлявшиеся преимущественно морем, своего пика достигли в конце второй – начале третьей декад ноября. Все эти масштабные приготовления осуществлялись при том понимании, что войска будут задействованы лишь в случае провала вашингтонских переговоров. В дни, остававшиеся до часа «Х», данная принципиальная позиция неоднократно подтверждалась на самом высоком уровне.
15 ноября на докладе начальников штабов армии и флота об оперативных планах по началу военных действий император Хирохито, не питавший полного доверия к командованию армии, задал начальнику генштаба Сугияме вопрос: «Если дипломатические усилия на переговорах с США завершатся успехом, выступление армии будет отменено, не так ли?». Сугияма подтвердил: «В случае успеха дипломатов переход к военным действиям будет отменен, и войска по особому приказу Вашего Величества будут отозваны. Даже если в период подготовки операций наши войска подвергнутся нападению со стороны противника, то до получения согласия Вашего Величества на начало полномасштабной войны они будут ограничиваться лишь локальными действиями... Все это в деталях разъяснено и командующим всеми нашими армиями». Император удовлетворенно проронил: «Это хорошо».
21 ноября начальник штаба военно-морских сил Японии адмирал Нагано издал приказ по флоту: «В случае успешного завершения японо-американских переговоров, [предназначенному для нападения на Перл-Харбор] соединению будет приказано немедленно возвращаться [на свои базы]. Применение силы будет допускаться лишь в трех случаях: если американские, голландские или британские надводные корабли появятся в прибрежных водах Японии с разведывательными целями, если боевые корабли этих или других стран вплотную приблизятся к акватории Японского моря и создадут угрозу нашему флоту, либо если теми же силами будут совершены агрессивные действия за пределами территориальных вод Японии».
24 ноября командующий флотом адмирал Ямамото отдал приказ о начале операции по переходу к Гавайским островам. Один из пунктов приказа гласил: «Если до 01.00 утра 7 декабря переговоры с Соединенными Штатами увенчаются успехом, я прикажу соединению возвращаться. По получении приказа все корабли должны будут немедленно лечь на обратный курс [к своим базам в Японии]». Таким образом, ситуация не стала необратимой даже когда основные силы оперативного соединения японского флота, предназначавшиеся для нападения Перл-Харбор, под покровом глубочайшей секретности вышли из залива Хитокаппу острова Итуруп на рассвете 26 ноября.
1 декабря на последнем перед войной Императорском совете Тодзио повторил: «Войны не будет, если США в последний момент пойдут на уступки». 2 декабря, когда окончательное решение о начале войны уже было принято, начальник штаба ВМС адмирал Нагано направил командующему флотом Ямамото директиву: «В случае, если до начала военных действий появится уверенность в благоприятном для обеих сторон исходе японо-американских переговоров, все корабли объединенного флота следует вернуть на их базы, о чем будут отданы соответствующие распоряжения».
Таким образом, в начале декабря, всего за пять дней до нападения на Перл-Харбор, Токио, уже завершая подготовку к войне, одновременно стремился и к успешному завершению переговоров в надежде избежать столкновения с Соединенными Штатами. При этом достижение согласия автоматически означало бы и отказ империи от завоевательных походов в Юго-Восточной Азии.
Японские дипломаты пытались убедить Вашингтон в необходимости именно такого исхода. Вечером 7 ноября японский посол адмирал Номура вручил государственному секретарю Халлу первый вариант японских предложений, утвержденных на Императорском совете 5 ноября – "проект А". Бегло просмотрев документ, глава американского дипломатического ведомства ограничился несколькими ничего не значащими замечаниями и обещал сообщить о своем мнении позже. Обещание осталось невыполненным: ответа на "проект А" Вашингтон так и не дал, и 20 ноября Халлу был передан "проект Б" - последний вариант японских предложений.
С этого момента судьба вопроса о войне или мире на Тихом океане и в Юго-Восточной Азии переходила в руки администрации Рузвельта. Белый Дом, как разъяснял в своих воспоминаниях Халл, видел три возможности:
«Мы могли бы отказаться от незамедлительного ответа, но тогда лидеры японской военщины могли бы убедить свой народ, будто мы загоняем [Японию] в угол. Либо мы могли отвергнуть японские предложения, но тогда те же милитаристы могли бы использовать это в качестве предлога для развязывания войны. Либо мы могли попытаться представить [японцам] разумные контрпредложения. Мы выбрали третий вариант».
26 ноября, менее чем за четверо суток до истечения срока действия "последних" японских предложений (о чем в США, конечно, не знали) государственный секретарь, не ответив на "проект Б" ни "да", ни "нет", предложил японцам начать переговоры с нуля, выдвинув контрпредложения американской стороны, «основывающиеся на новом подходе». И вручил им для обсуждения документ, вошедший в историю под именем "ноты Халла". Пожелания Токио в этом документе не были учтены никак. Судьбы мира в азиатско-тихоокеанском регионе вновь вернулись в руки Токио.
Получив "ноту Халла", теперь уже Япония оказалась перед дилеммой: либо согласиться на продолжение переговоров на американских условиях, отказавшись от курса, утвержденного 5 ноября, либо отклонить требования Вашингтона и начинать войну, как это и было решено.
И выбор состоялся. 1 декабря в Токио прошло последнее перед войной заседание Императорского совета, на котором пять из девяти пунктов "ноты Халла", имевших для империи первостепенное значение, были признаны совершенно неприемлемыми. Решение гласило: «Переговоры с Соединенными Штатами на условиях, опирающихся на утвержденную 5 ноября программу осуществления государственной политики империи, ни к каким результатам не привели. Империя начнет войну против Соединенных Штатов, Англии и Голландии».
8 декабря, когда в Токио было 01.30 пополуночи, а в Сингапуре часы еще отсчитывали последние минуты 7-го декабря, японцы начали нападение на Британскую империю, высадив десант на морском побережье близ Кота-Бару. Два часа спустя 183 самолета с японских авианосцев, скрытно подошедших с севера к Гавайским островам, начали атаку на Перл-Харбор.
Четыре американских линкора были пущены на дно пикирующими бомбардировщиками. Еще четыре линкора были серьезно повреждены и выведены из строя на несколько месяцев. Американский флот лишился также трех легких крейсеров, трех эсминцев и четырех кораблей вспомогательного назначения.
В этом побоище армия и флот Соединенных Штатов потеряли 2335 человек убитыми, 1143 - ранеными. Понесло потери и гражданское население: на гавайских кладбищах появилось 78 новых надгробий.
Потери японцев в этой операции составили всего около 100 человек, главным образом - летчиков с 29 самолетов, не вернувшихся на авианосцы, а также экипажи пяти потопленных американцами "карликовых" подводных лодок и одной большой субмарины.
Так началась тихоокеанская война. Даже поверхностный анализ событий, непосредственно предшествовавших Перл-Харбору, позволяет утверждать: Япония отнюдь не горела желанием вступать в схватку с Соединенными Штатами и Британской империей, как не хотела она и кидаться в драку за передел колониальных владений в Юго-Восточной Азии.
Между тем, тезис о бесчестном вероломстве японцев, использовавших дипломатические переговоры с американцами лишь для прикрытия подготовки к развязыванию войны, широко представлен в мировой историографии. Его сторонники относят «окончательное решение» о начале военных действий к широкому диапазону времени от июля 1940-го до сентября 1941 года. Дело, однако, в том, что ни одно из решений руководства империи, на которое они ссылаются, не было окончательным (хотя некоторые особенности принятия и формулирования военно-политических решений в Японии того времени, возможно, и облегчили такую интерпретацию). Это были решения о подготовке к возможной войне. Согласитесь, совсем разные вещи. На самом деле, как мы видели, мосты не были сожжены даже за 5 дней до нападения на Перл-Харбор.
Что же произошло в последние недели 41-го? Почему не удалось предотвратить военного столкновения, которого в действительности не хотел ни агрессор, ни тем более его жертвы? Токио ли в своих последних предложениях потребовал от Соединенных Штатов невыполнимого? Вашингтон ли предъявил требования, фатально неприемлемые для Японии? В чем именно интересы двух тихоокеанских держав оказались на тот момент настолько несовместимыми, что для разрешения противоречий потребовалась война, продолжавшаяся без малого четыре года и охватившая почти половину планеты?
Ответ на эти вопросы следует искать в ходе и содержании «диалога», который начался между США и Японией за несколько лет до трагической развязки.