Приключения японского тела

Лекция доктора исторических наук, профессора РГГУ А.Мещерякова в фонде "Династия" об эволюции отношения японцев к своей физической оболочке с позднего средневековья до наших дней

Позднее средневековье началось для Японии в 17-м веке, когда в 1603 году к власти пришел сёгунат Токугава - военное правительство, которому удалось покончить с длительными междоусобными войнами и объединить страну. В предыдущую эпоху ведущей идеологией был буддизм, однако он не оправдал своих миротворческих потенций, и поэтому власть предержащие обратились к конфуцианству.

Что есть тело для конфуцианства? Ты не обладаешь телом, оно дано тебе родителями и небом, поэтому распоряжаться своим телом по своему усмотрению ты не имеешь права. А что ты должен делать со своим телом? В чем его предназначение? Прежде всего – служить. В предыдущую эпоху, когда самураи всю жизнь проводили в междоусобных войнах, они должны были служить своему предводителю, сюзерену, князю. Теперь же предполагается, что главный объект служения – семья. Жена служит мужу, дети служат родителям, младший брат служит старшему брату, младшая сестра – старшей сестре, все сестры служат братьям и т.д. Из этого следует очень интересный вывод. Ты не распоряжаешься своим телом, и оно принадлежит прежде всего родителям, которым ты должен служить до их смерти, но если тело будет не в порядке, будет нездоровым, то ты служить не сможешь и свой долг не исполнишь. Поэтому любой человек должен заботиться своем теле, поддерживая его в надлежащем здоровом состоянии.

На таком вот идейном фоне в период Токугава большое развитие получает традиционная медицина. Стало принято носить с собой за поясом набор лекарств, широко распространяется профессия лекаря, входят в обыкновение разные гигиенические навыки - полоскание рта, зубочистка, которой пользуются после каждого приема пищи, специальная ложка для снятия налета с корня языка. С этого времени японцы пьют только кипяченую воду. Широкое распространение получает акупунктура, прижигание моксой и другие процедуры, позволяющие продлить жизнь.

Это отношение к своей физической оболочке как средству служения, прежде всего - отцу, я называю патернализацией тела. Выглядеть такое «служебное» тело тоже должно соответственно. То есть, тела не должно быть видно, оно – функция, не имеющая помимо этого никакой иной ценности. Поэтому образованный человек – самурай, городской купец, учитель - никогда не разоблачает на публике свое тело. Этим он отличается от простолюдина, человека физического труда, от крестьянина или ремесленника, которые в жарком и влажном японском климате не могут работать полностью одетыми.

Японцы носили кимоно – собственно, это разновидность халата, полы которого достигают земли. Не полагалось обнажать даже ступни ног. Одежда должна была быть скромной расцветки темных тонов, светлые, яркие тона – принадлежность незамужних девушек и обитательниц веселых кварталов, которые, естественно, были тоже незамужними. Такую темную неяркую одежду носили самые высокопоставленные люди, включая сёгуна и императора.

В это время пишется очень много наставлений по этикету, по правилам телесного поведения. Там было прописано все – как одеваться, как кушать, как подавать пищу на стол, как кланяться. Каждый, кто был в Японии или смотрел японские фильмы, знает, что японцы беспрерывно кланяются. Это обыкновение берет начало именно с тех времен. Глубина поклона показывает степень почтения, а также и социальный статус. Чем ниже положение в обществе относительно «партнера», тем глубже должен быть поклон. По этой причине рукопожатие несмотря на все западное влияние в Японии так и не укоренилось. Рукопожатие – это приветствие двух равных людей, оно не дает возможности градуировать степень почтения. В России в свое время поклон играл такую же роль.

Итак, поскольку тело японца, занимающего хоть какое-то положение в обществе, всегда оставалось закрытым, японской культуре был совершенно не свойственен культ обнаженного тела. Мы не видим изображений красивых обнаженных людей с развитыми или изящными формами. Попадавшая на острова «откровенная» европейская живопись приводило японцев в полный ужас и лишь укрепляла их в мнении о европейцах как настоящих варварах, с которыми не следует иметь дела.

Здесь стоит напомнить, что японцы долгое время не имели с европейцами почти никаких контактов. В середине 16 века в Японию приплывают первые португальские и испанские корабли, приезжают миссионеры. Поначалу их приняли благосклонно, однако уже в начале 17 века изгнали из страны, усмотрев в миссионерской деятельности христиан угрозу для безопасности. Исключение было сделано только для голландцев, поскольку протестанты были гораздо менее склонны к миссионерству, чем католики - испанцы, португальцы и итальянцы. Голландцы занимались не прозелитизмом, а торговлей, но все равно их пребывание в Японии было очень ограничено. Они могли присылать не более двух кораблей в год, их фактория располагалась на острове, с которого они не имели права выходить без разрешения. Помимо торговли была еще одна причина, по которой для голландцев сделали исключение: японцы хотели знать, что происходит в Европе, потому что очень опасались нападения европейцев, и голландцы как источник информации свою роль успешно выполняли.

При таком презрительном отношении к европейцам, а оно было вполне презрительным, естественным образом происходит их дегуманизация, в том числе и по телесному признаку. Ходят слухи, что европейцы под своими штанами скрывают хвосты, что у «рыжих варваров» нет пяток (поэтому они вынуждены носить обувь на каблуках), что их носы, которые казались японцам огромными - точно такие же, как у японского сказочного существа тэнгу, которое обитает в лесах и занято разными кознями, направленными против людей. То есть тело японца почиталось за образец, тело европейца считалось не совсем нормальным.

Но вот наступает другая эпоха. В середине 19 века под давлением западных держав – США, России, Франции и Англии, японцы вынуждены были открыть несколько портов, и поток европейской культуры хлынул в Японию. Если раньше японцы считали, что они являются людьми культурными, а европейцы дикими и отсталыми, то теперь эту позицию пришлось пересмотреть. Превосходство Запада в военном и техническом отношении оказалось огромным, что породило у японцев комплекс неполноценности. Этот комплекс мы хорошо видим во второй половине 19 века, в период Мэйдзи, который назван так по правлению императора Мэйдзи. Этот комплекс проявлялся во всех областях жизни. Японцам казалось, что у них в стране нет ничего хорошего – нет достойной культуры, нет достойных книг, живописи, в это время некоторые «прогрессисты» предлагали отказаться от японского языка и заменить его на английский.

Критика распространилась и на собственное тело: японцы ниже ростом, у них не так развита мускулатура, поэтому следует вступать в смешанные браки с европейцами и таким образом улучшать японскую породу. Такие идеи свидетельствуют о глубочайшем кризисе, который охватил в то время сознание японцев. Европейцы более белокожие, чем японцы, и цвет своей кожи японцы тоже сочли некрасивым. Сделались популярны и всячески рекламировались отбеливающие кремы. На это накладывались и свои местные представления о том, что японские красавицы и красавцы должны обладать светлой кожей. Откуда пошло такое представление - понятно: темная кожа у крестьян, которые целый день работают на солнце, а аристократы гордились тем, что они и по этому признаку отличаются от простолюдинов.

В Японии проводится большое количество успешных реформ, и отставание от Запада быстро сокращается. В 1894 году Япония нападает на Китай и выигрывает эту войну, в 1904 году нападает на Россию и тоже выигрывает. Это послужило мощным стимулом для преодоления комплексов. Япония обзавелась промышленностью, большие успехи были достигнуты в образовании, в начале 20 века почти 100% японцев были грамотны и ходили в школы, и Японию стали воспринимать как мировую державу. Но вот незадача. В Европе и в Америке, в особенности после поражения России в войне, заговорили о «желтой угрозе», которая исходит от Японии. Что делать? В ответ на это появляются сочинения, прославляющие цвет кожи японцев. Японцам надоело переживать по поводу своей кожи, и они стали говорить, что она лучше европейской.

У писателя Танидзаки Дзюнъитиро, многие произведения которого переведены на русский язык, есть несколько эссе (из них наиболее известно «Похвала тени»), где он говорит о том, что ему, представителю японской культуры, любезно в этой культуре. Его раздражает слишком яркий свет от электрических светильников, ему нравится полумрак, который господствует в японском доме. Его раздражает белый кафель в европейских туалетах и ванных, и даже слишком белые зубы, которые отбеливаются с помощью зубного порошка. Он говорит, что корневым свойством жизни японца является устройство его околотелесной среды, где нет яркого света. Он находит кожу японца намного более красивой, чем кожу европейцев, которую считает безжизненной и мертвящей.

В традиционной Японии люди брили усы и бороду, растительность на лице считалась принадлежностью варваров. Но в 19 веке европейские мужчины носили усы и бороду, и многие японцы решили подражать этому. Для того, чтобы приблизиться по физическим параметрам к европейцам, японцы начинают заниматься спортом. Речь идет, конечно, не о простолюдинах. Входит в моду легкая атлетика, бейсбол, плавание, конный спорт - сам император Мэйдзи обзаводится конем, и этот образ транслируется на публику. На этом пути японцы достигают больших успехов, особенно в легкой атлетике и плавании. До этого очень немногие японцы умели плавать, потому что японские реки быстры и порожисты, а соленая морская вода считалась субстанцией непрестижной, элита в море никогда не купалась и даже брезговала морской рыбой. И знаменитые ныне суси и сасими аристократы не употребляли, это была пища простолюдинов.

Однако подобные эмоциональные зигзаги не отменяют тех гигантских перемен, которые принес в повседневную жизнь и даже внешний облик японцев стремительный скачок из средневековья в новейшее время. Вытесняются из обихода длинные кимоно или волочащиеся по полу шаровары, которые в традиционной Японии носили «благородные» люди. В такой одежде было очень трудно двигаться - этим аристократы тоже противопоставляли себя крестьянам. Японские вельможи, в особенности император и сёгун, вели совершенно неподвижный образ жизни. Не полагалось ходить пешком, их носили в паланкине. Европейская же аристократия была подвижна, много и быстро перемещалась, в том числе и верхом. В ходе модернизации эта сторона жизни также подверглась решительному пересмотру, потому что догнать Запад можно было лишь придав большей динамичности всей стране и телу каждого подданного. Мы наблюдаем, как европейская одежда вытесняет японскую, прежде всего у мужчин, особенно быстро на европейский костюм переходит элита.

Гигиенисты и врачи стали призывать к употреблению мяса для того, чтобы стать выше ростом и сильнее. До этого в Японии мяса практически не потребляли. Эти призывы носили скорее идеологический, чем практический характер, ведь в японских условиях трудно разводить скот, территория ограничена, а стойбищного животноводства практически не существовало, только пастбищное.

Жизнь в японском доме происходила на полу, на коленях. И вот гигиенисты стали говорить, что от этого происходит искривление позвоночника, что еще больше уменьшает рост. Поэтому мы, японцы, должны распрямиться и переделать свой дом. И вот те, кто может это позволить, строят европейские дома, заводят мебель и пересаживаются на стулья. Правда, ехидные европейцы писали, что хоть японцы и строят себе хорошие и даже иногда роскошные современные дома, они в них не живут, а только проводят там приемы. Сами же предпочитают жить в каком-нибудь маленьком домике, устроенном на японский манер в глубине участка. Да, не все нововведения давались легко. Нам трудно это представить, но для человека, привыкшего всю жизнь сидеть на полу, очень тяжело сидеть долго на стуле.

Если период Токугава - это эпоха патернализации тела, то в период Мэйдзи происходит его национализация. Объектом преданности вместо семьи становится император и родина, это видно все больше по мере постепенного превращения Японии в тоталитарную и милитаризованную страну. Процесс достигает своего пика в 30-е годы прошлого века. Японца призывают жертвовать своим телом во имя родины и императора. «Твоя жизнь и твое тело легче перышка, и ты должен быть готов пожертвовать ими на благо страны». Крайним проявлением национализации тела являются камикадзе. Но и обычный японский солдат был воспитан сходным образом. Солдаты и офицеры, попадая на фронт, состригали клочок волос и ногти, клали в специальный мешочек и отдавали командиру, чтобы в случае гибели человека его останки в таком виде были отправлены на родину.

Камикадзе гибли, гибли солдаты, но никакого стратегического влияния на исход войны это оказать не могло. Как известно, Япония потерпела поражение, и снова воцарился комплекс неполноценности:«Мы проиграли войну, показали свою никчемность, страна в руинах». Однако на этот раз он был преодолен достаточно быстро. Было решено всю энергию японского народа направить на экономическое развитие, и уже в начале 60-х годов в мире заговорили о японском экономическом чуде. Наступает период приватизации тела. Сегодня мы наблюдаем японцев с цветными волосами, чудно одетых. Они считают, что их тело принадлежит только им самим и никому больше. Впервые в японской истории подразумевается, что тело принадлежит самому человеку. Это связано с распространением ценностей потребления, развитием индивидуализма, распадом большой семьи и тем, что государство в сознании японца занимает значительно меньшую роль, чем раньше.